Клуб Школа здоровья психофизической саморегуляции им. Эрнесто Рома при РДА М. Богомолова последние 37 лет сталкивается с семейными проблемами, возникающими после заболевания ребенка сахарным диабетом 1 типа. Такие семьи очень часто распадаются. Между тем в РДА мы видим, что активные отцы чаще выступают не сторонниками «социальной защиты больных детей», а созданием активных родительских «папских» групп, деятельность которых направлено на поиски путей излечения диабета. Об идеях таких групп мы расскажем на сайте в ближайшее время.
Идея создания Международного мужского дня (International Men’s Day) появилась у доктора Джерома Тилуксингхи из Университета Вест-Индии (Тринидад и Тобаго, острова в Карибском море). Впервые праздник отметили в 1999 году.
Мероприятие получило поддержку в странах Карибского бассейна. На данный момент Мужской день отмечают около 60 государств. Среди них — Австралия, США, Венгрия, Ямайка и Гана. Идею и концепцию Международного мужского дня активно поддерживает австралийская благотворительная организация Dads4Kids. Ее основали в 2002-м, чтобы «переломить ситуацию с безотцовщиной, а также предоставить ресурсы и поддержать отцов». По заявлениям организации, они сотрудничают с основателем праздника и группами отцов по всему миру, чтобы популяризировать праздник мужественности и позитивного вклада, который мужчины вносят в общество.
Относительно влияния на здоровье взаимоотношений подростков как девочек, так и мальчиков с отцами новоеисследование Университета Вирджинии показало, что агрессия у молодых людей в будущем приводит к ускоренному биологическому старению. В частности, 13-летние подростки, которые враждебно настроены по отношению к своим друзьям и испытывают трудности в отношениях, особенно с отцами, в 30 лет выглядят старше своих лет.
Профессор психологии Джозеф Аллен руководил исследованием, в ходе которого в течение 17 лет, начиная с 1998 года, проводились неоднократные обследования 123 человек, а также их близких друзей и родителей. Они также изучали показатели уровня холестерина, артериального давления, сахара в крови, лейкоцитов, воспаления и белка. «Это очень хороший показатель того, сколько вы проживёте и насколько здоровым будет ваше состояние», — объяснил Аллен.
Профессор психологии Джозеф Аллен продолжает изучать ту же группу людей, с которой он впервые столкнулся в 1998 году. «В мире существует всего несколько исследований, в которых молодые люди наблюдались бы в течение такого длительного времени, — сказал он. — Насколько нам известно, это единственное исследование, в котором они наблюдались так пристально… почти каждый год в течение этого периода».
«Мы обнаружили, что в период между подростковым возрастом и зрелостью с этим связаны несколько факторов, — сказал он. — Один из них — продолжающийся конфликт с отцами в позднем подростковом возрасте. А также сохраняющийся уровень враждебности — или, как мы это называем, карательного поведения — по отношению к близким друзьям в возрасте 20 лет».
Директор Лаборатории исследований подросткового возраста при Университете Вирджинии заявил, что полученные результаты дополняют обширную историю исследований, посвящённых связи между будущими проблемами с сердцем и враждебными отношениями в раннем возрасте.
«Уникальность этого исследования в том, что оно показывает, что (поведение человека) по отношению к другим людям, о котором сообщают ваши друзья, предсказывает не только проблемы с сердцем, но и широкий спектр физиологических показателей, которые (свидетельствуют) о том, что ваше состояние ухудшается быстрее, чем должно», — сказал Аллен.
В исследовании приняли участие 46 мужчин и 75 женщин, и результаты в равной степени применимы к обеим группам.
Какая связь с отцами?
Аллен говорит: «Мы не знаем наверняка. Но, судя по литературе и теориям, отношения с матерью в некоторой степени формируют шаблон того, как вы будете взаимодействовать в близких и романтических отношениях».
По словам Аллена, отношения с отцами в большей степени влияют на то, как сын или дочь будут чувствовать себя в большом мире. «Опять же, это данные за 1998 год, так что они отчасти зависят от времени», — предупредил он.
«Также возможно, что конфликты с отцами более интенсивные и ставки в них выше, — сказал Аллен. — Конфликты с матерями в большинстве семей могут привести к крику. В худшем случае они могут привести к пощёчинам, но конфликты с отцами с гораздо большей вероятностью могут привести к более серьёзным физическим последствиям».
И даже если обычно такого не происходит, по словам Аллена, отец, который кричит, «кричит громче и внушает больший страх, чем мать, поэтому конфликт с отцом может казаться подростку более серьёзным».
Родители и опекуны знают, что подростки часто относятся к дружбе как к вопросу жизни и смерти. «Эти данные говорят о том, что вместо того, чтобы говорить: „Это глупо“, нужно признать, что в каком-то смысле подростки правы и что модели поведения, которые они формируют, будут иметь большое значение в будущем», — сказал Аллен.
Если ваш подросток испытывает больше трудностей, чем другие, и вступает в конфликтные отношения, то, по словам профессора психологии, «это должно стать тревожным сигналом».
«Это тревожный сигнал не только для их психического здоровья и отношений с окружающими, но и для их развития в долгосрочной перспективе», — сказал Аллен.
Также проф. Джосеф Аллен при проведении конференции по результатам исследования отметил, что особо губительные последствия для здоровья детей наступают при развитии в детском или в подростковом возрасте Отчуждение от родителя — это клинически значимое нарушение отношений ребенка с родителем. Оно выражается в неоправданной враждебности к родителю и отказе от общения с ним и всеми людьми, с ним связанными (например, родственниками со стороны отвергаемого родителя).
Синдром отчуждения — колоссальная проблема, потому что приводит не только к травматизации, но порой и к инвалидизации психики. Есть случаи, когда подросшие дети, поняв, что стали жертвой манипуляции со стороны предпочитаемого родителя и несправедливо отказались от второго родителя, заканчивают жизнь самоубийством. Известны не единичные случаи, когда отвергнутые родители добровольно обрывали свою жизнь, не выдержав стресса разлуки. По силе психической травмы для отвергнутых родителей синдром отчуждения сравним с физической смертью детей.
Суть феномена — это патологическая адаптация ребенка к манипулирующему взрослому, который и настраивает ребенка против второго родителя. Не имея возможности жить отдельно от такого родителя и полностью завися от него во всех аспектах жизни, ребенок оказывается в ситуации заложника. Отсюда сравнение синдрома отчуждения со «Стокгольмским синдромом», когда заложник начинает оправдывать действия террориста и проявлять к нему сочувствие и симпатию. Это способ выжить, физически и психологически.
Тот же механизм лежит в основе синдрома отчуждения — ребенок принимает сторону того родителя, который принуждает его разными способами (ненасильственными в том числе) отказываться от второго родителя, оскорблять его, выбрасывать из своей жизни.
В глубине души дети хотят, чтобы они могли открыто выражать свою привязанность к отвергаемому родителю, но они боятся агрессивной реакции опекающего родителя. Проблема в том, что в определенный момент дети сами начинают верить в то, что ненавидят родителя.
Одна из форм давления на ребенка — это эмоциональная отстраненность, холодность и отказ в даче любви, если ребенок позволит себе высказать положительную оценку в адрес другого родителя. Отчуждение — это форма жестокого обращения с ребенком. И специалисты по проблеме PAS считают глобальной ошибкой мнение, будто отчуждение всегда возникает в результате обоюдной ответственности сторон за тяжелый конфликтный развод. Чаще всего причиной отчуждения становится именно один родитель, родитель-индуктор.
Отчуждение от родителя можно отличить от простого настраивания против по ряду признаков.
- Аргументы, которые предоставляет ребенок в своем отказе от родителя, не соответствуют силе враждебности. Аргументы всегда выглядят слабо или абсурдно, а враждебность при этом реальна и всеобъемлюща.
- Феномен «независимого мыслителя» — ребенок утверждает, что это его личное мнение и никто его не сподвигал отказаться от родителя-жертвы.
- Отказ ребенка от положительной памяти о родителе-жертве. Ребенок говорит, что «хорошего не было» или «то хорошее, что было, не имеет никакого значения».
- Распространение ненависти на всех родственников отвергаемого родителя, его домашних животных и друзей.
- Дихотомичность мышления ребенка в отношении родителей: один родитель полностью хороший, второй — полностью плохой. Причем в других вопросах (учебы, социальной жизни) ребенок может быть адекватно критичен и видеть нюансы.
- Ребенок автоматически встает на защиту предпочитаемого родителя в любой ситуации.
- Ребенок не испытывает вину, стыд, сожаление, когда оскорбляет и унижает родителя-жертву.
Проблема усугубляется тем, что психологи предоставляют в суд много неграмотных заключений. Они пишут, простите, преступную глупость, а именно: «Ребенок имеет собственное мнение по поводу матери, он не хочет с ней общаться. Надо позволить ребенку принимать самостоятельное решение на этот счет. Раз не хочет общаться — значит, надо учитывать его мнение». Специалист в этом случае не понимает, что он имеет дело со внушенным состоянием, вызванным естественной возрастной внушаемостью ребенка и его зависимостью от опекающего взрослого. Ребенок не обладает достаточным опытом и навыками прогноза, чтобы понять, что несет для него необоснованный отказ от родителя. Специалист не видит, что перед ним обработанное мышление жертвы, хотя ребенок будет активно утверждать свою самостоятельность в этом вопросе. Но это не во всех случаях так. Как говорится, дьявол в деталях. Порой поведение ребенка, который адаптируется к отчуждающему воздействию, не лишено свободной воли. Эти случаи надо разбирать в отдельной статье.
Иногда специалисты попадают в слияние с родителем-индуктором (агрессором), когда тот приводит ребенка в терапию или на консультацию. И даже если психолог видит необоснованность детской враждебности к другому родителю, он закрывает на это глаза. Действует как адвокат своего клиента, а не как профессионал в сфере психического и психологического здоровья.
Нарушения этики в этой теме разворачиваются и дальше, когда отчужденный родитель пытается поговорить с психологом о своих отношениях с ребенком или узнать о его психологическом благополучии, но получает отказ даже в назначении консультации под любым благовидным предлогом. Субъективность оценок тут налицо. А потом такой специалист вызывается в суд для дачи показаний. И это становится катастрофой для реального психического благополучия ребенка и его отчужденного родителя.
Это является очень сложной этической, психологической, социальной и юридической проблемой. Не все психологи даже знают, что, например, право конфиденциальности, на основе которого они пытаются отказать в разговоре с родителем, юридически у психолога отсутствует. По закону этим правом располагают только адвокаты и священники. И законом о врачебной тайне психолог тоже не может пользоваться.
Отчуждение от родителя включено в МКБ-11, код QE 52.00. Формулировка звучит как «клинически значимое нарушение отношений с родителем / опекуном». Изначально было принято более точное и прямое определение — синдром отчуждения, однако Испанское адвокатское лобби, Ассоциация женщин-судей в партнерстве с мощным феминистским сообществом применили все свое влияние, чтобы формулировка в МКБ-11 если не исчезла, то хотя бы стала размытой и обобщенной. И сейчас мы имеем уже отредактированное усилиями противников синдрома отчуждения определение.
Противники признания этой проблемы апеллируют к таким аргументам.
- Понятие синдрома отчуждения якобы применяется, в основном, против женщин неблагонадежными мужчинами, поэтому «надо остановить патриархальную порочную практику войны против женщин».
- Поскольку чаще детей оставляют с матерями, то активное феминистское лобби хочет закрепить эту практику, не дать возможности отцам настоять на своем отцовском праве и блокировать передачу детям мужского воспитания и модели поведения. Однако и женщинам, пострадавшим от отчуждения со стороны бывших мужей, от этого лобби только хуже.
- Понятие отчуждения якобы используется для прикрытия сексуального насилия над детьми со стороны отцов-педофилов
На самом деле корни такой политики уходят очень-очень глубоко. Они связаны с тенденцией к устранению института традиционного брака, отрыву ребенка от модели воспитания, ориентированного на союз мужчина+женщина. Цель отрыва — воспитать ребенка в любой альтернативной парадигме и отучить сознание от традиционного представления о семье. Кроме того, сейчас (например, в Испании) активно лоббируется понятие «сексуальной свободы», которым феминистки пытаются заменить понятие «сексуальное насилие». Дети являются мишенью этой стратегической задачи смены ценностей.
Кроме того, есть традиционное мнение, что женщины в принципе не могут осуществлять психологическое насилие над собственными детьми. В противовес этому расхожему мнению появилась уникальная книга английского судебного психолога Анны Моц «Психология женского насилия. Преступления против тела». Она не про отчуждение от родителя, но описывает практику женского насилия по отношению к своим детям.
Лично мне приходится иметь дело и с отчужденными матерями, и с отцами. Я против гендерного противопоставления в этой теме.
Кроме того, аргумент «ребенок сам не хочет общаться, давайте слушать мнение ребенка» очень соответствует новому продвигаемому тренду эпохи постправды. Когда объективные критерии стараются игнорировать, и информация подается в определенном контексте и форме.
Тренд на перфоманс, субъективную оценку и информационную манипуляцию работает и здесь. Одна из активисток, Беатрис Пресиадо, была замечена на одной из конференций с заявлениями, что «аппарат верификации более не станет являться научным, а станет перфомативным». Т.е. не выводы экспертизы должны приниматься в расчет, а заявления, субъективные оценки и постановка с участием пострадавшей стороны.
Среди противников, однако, есть и специалисты из психологических сообществ, которые считают, что понятие антинаучное, недоказанное. Они считают, что PAS — это простое расстройство отношений ребенка с родителем, которое не может подняться до уровня научной классификации и лечения из-за отсутствия этиологической связи между патологией и ее последствиями.
Юридическая система также не любит сталкиваться с этой проблемой, потому что не разработаны юридические формы воздействия на данный семейный конфликт. Кроме того, судьи часто сомневаются, что враждебность ребенка может быть преодолена, соответственно, выносят решения, игнорирующие факт манипуляции со стороны родителя и наличие у ребенка синдрома отчуждения. Не разработаны механизмы регуляции этого конфликта. Соответственно, нет достаточной судебной практики. И большая проблема — это отсутствие информации. Об этом феномене не знают ни юристы, ни службы опеки. Из этого вытекают ошибочные решения и оценки.
В экспертизах описывают это как форму жестокого обращения с ребенком, как внушенное психическое расстройство, как негативное индуцирование ребенка со стороны одного родителя в адрес другого. Часто вообще не диагностируют проблему, а описывают, что «все в порядке», отчуждающий родитель — хороший, позитивный родитель с устойчивой привязанностью с ребенком, вреда ребенку не наносит, а отчужденный родитель должен сам смягчить конфликт, исправить свои ошибки в воспитании и коммуникации, «перестать давить» и «подождать до лучших времен, когда мнение ребенка поменяется».
Синдром отчуждения родителя чреват для ребенка отложенными последствиями, которые проявятся во взрослом возрасте. Среди них можно назвать депрессии, фобии, потерю идентичности, неспособность опираться на свои чувства как ориентир в жизни, низкую самооценку, неспособность выстраивать партнерские отношения, суициды. Также выросшие дети сами становятся объектом отчуждения со стороны своих уже партнеров, т.е. их отчуждают от их собственных детей. Бывает и наоборот. Такие люди сами становятся отчуждателями и калечат уже своих детей, лишают их папы через политику психологического уничтожения. Мне известны случаи, например, когда дочь была отчуждена от отца, тот покончил жизнь самоубийством. Теперь эта женщина, потерявшая отца в детстве, сама отчуждает своего бывшего мужа от их общего ребенка, т.е. трансгенерационная передача травмы налицо.
Победить синдром отчуждения, как правило, можно довольно быстро. Но только с помощью правильных судебных решений и директивной нетрадиционной терапии под контролем суда. Так я полагала некоторое время назад, однако накопились новые наблюдения из практики. В состояние отвержения родителя вплетаются и внутренние субъективные мотивы ребенка, которые делают его подверженность отчуждению высокой или низкой. Поэтому не стоит сразу сбрасывать со счетов внутренний психологический процесс ребенка, динамику его оценок и эмоций. Эта сложность и делает вызов диагностическому чутью специалиста, задает высокую планку для разработки методов оценки и затрудняет судебное решение вопроса.
Возможна ли профилактика синдрома отчуждения — более сложный вопрос. Думаю, надо сразу определять место проживания ребенка и порядок общения с ним до подачи заявления на развод. Также считаю важным ввести в норму медиативную практику, когда супруги до разворачивания тяжелого конфликта могут договориться с помощью медиатора о важных моментах.
Также очень важно, чтобы родители вовремя понимали, что началась кампания отчуждения, очернения.
Член экспертного Совета РДА, Кавалер почетного знака РДА «Вместе мы сильнее!» И. Чиликин, лицензированный БРТ – терапевт последние 7 лет интенсивно занят изысканиями в области о влияния детских психотравм на развитие заболеваний, в том числе диабета 1 типа в последующих поколениях. Появляются кажущиеся пока для неспециалистов фантастическими методики «изменения в предшествующих поколениях» для затирания последствий конфликтов в предшествующих поколениях для излечения сахарного диабета 1 типа в настоящем.
Средний рейтинг0 из 5 звезд. 0 голосов. 
